Рубрики

Архив новостей

БЛАГОВЕСТ (с.14 №96, Сергей Пылёв)

16.02.2020

БЛАГОВЕСТ

Не дай вам Бог ездить на случайные заработки, даже если обещают манну небесную. Женя-таки однажды рискнул – и оказался в далёкой от родного Воронежа Ростовской области на полях у какой-то фермерши-кореянки. По осени она выплатила ему только половину обещанных денег и, не довезя до города, пожалев бензин, высадила на полпути: – Дадёшь? – нахмурилась. – Да дойду, чего уж...

Дальше Женя пошёл пешком и через час-другой понял, что заблудился. А тут ещё дождь налетел въедливый, холодный. Парень оробел, даже сам с собой заговорил вслух – невнятно так, сбивчиво: – Ничего, Женёк, ничего... Не робей, гляди в оба... прорвёмся, – только прорываться-то было некуда. Так сложилось, что вырос Женя в Воронеже у бабушки и дедушки, которым по их некогда высоким советским должностям полагался во взглядах самый что ни на есть доподлинный атеизм. А потому Женю не крестили ни в детстве, ни позже. И тут вдруг рухнул он на колени посреди лесной опушки на склизкую унылую листву, перекрестился, поднял лицо к небу навстречу настырному дождю и надрывно проговорил: – Господи! Прости меня, грешного... Пожалуйста! Помоги выбраться – пропаду...

Встал тотчас, отряхнулся машинально и зашагал на авось, пока темень не стала мрачно вызревать, пряча встречные кусты и деревья: того и гляди без глаза останешься или руку-ногу сломаешь. Волчьи подвывы будто бы послышались – глухо и как-то печально, словно с жалостью к Жене, к тому, как он, сердешный, вляпался... Парень испуганно побежал, скользнул на палых листьях – и упал. Разбился в кровь: тотчас ощутил на лице её особое нутряное тепло. И тут вдруг увидел впереди сквозь переплетение ветвей мерклый глухой свет, который застило упорным дождецом. Кажется, мерцала распахнутая дверь какого-то сарайчика... Свет в ней то привспыхивал, то смигивал – наверное, через эту дверь входили и выходили какие-то люди.

– Ау!.. народ!!? – сломя голову бросился на свет Женя. Несколько напряжённых минут – и он стал самым счастливым человеком. Его встретили рабочие, они по найму ремонтировали здешнюю сельскую церковку, готовясь стелить новый пол – то-то чувствовался лёгкий, горчащий запах сушёных шпунтованных досок. Жене дали горячего чая, надломленную булку и принесли переодеться в какое-то сухое тряпьё, густо пахнущее сосновой стружкой.

– Далеко отсюда до райцентра?.. – придя в себя, смущённо спросил Женя. Оказалось, почти десять километров. Если точно – все пятнадцать. Женя уныло усмехнулся: – Не дойду, опять заплутаю... – Дождись батюшку, он утром рано придёт, может, что и придумает? – сказал бригадир, сдержанно усмехнувшись.

И тот пришёл раннее раннего – иерей Алексий. Похожий на мальчишечку, с первой белобрысой бородкой, совсем реденькой, вразлёт тощими клоками. Ещё и отчаянно худой, неуклюже высокий, а улыбка на маленьком личике застенчивая, почти виноватая, потому как наперекор жизненным тяготам у него в душе царствовал благоговейный восторг перед всем, что только ни открывалось его молодому зоркому оку. Женя никогда не видел священника так близко и почему-то растерялся. Хотел, было, спросить, как бы добраться до райцентра, а губы как залипли. Рабочие за него сами всё объяснили батюшке. И сами же приговор сказанному вынесли: – Только он опять заблудится. Левая нога своей короткостью любого путника с пути свернёт. А там у нас болота... В общем, считай, хана парню.

– А мы с ним вместе в храме перед образами прочитаем молитву в дорогу Николаю Чудотворцу, – негромко проговорил отец Алексий. – С ней сердце путника надёжно успокаивается, и все страхи прочь развеиваются. Сила её такова, что помощь свыше ждать себя не заставит.

– Знаете, я не крещёный, – напряженно потупился Женя. Отец Алексий молча приобнял его.

Рабочие зашевелились: пора было приступать к делам, стелить новый пол. Отец Алексий улыбнулся – так ему нравился свежий, яркий аромат молодой сосновой древесины!.. Досочки как одна цвета нежной, живой белизны, то есть из лучшей древесины, взятой от комлевой заболони, которая ближе к коре. Батюшка машинально погладил ладную, сияющую досочку.

– Ладно, Женя. Есть один способ, ему меня прежний здешний настоятель научил. Ничего сложного. Не ты первый в наших краях блукаешь. Как соберёшься идти, я тебе всё объясню.

Через полчаса Женя сказал, что готов в дорогу. Отец Алексий показал, в каком направлении ему надо держаться, чтобы выйти на райцентр, в котором есть автобусная станция. – А чтобы тебя в сторону не занесло, я буду на звоннице время от времени ударять в большой колокол. Его у меня за десять километров слышно. По нему и будешь ориентироваться.

– Спасибо, батюшка. Благодарю Вас... – тихо сказал Женя и почему-то покраснел. Отец Алексий вздохнул и деловито пошёл к звоннице, устроенной в виде бревенчатой беседки с высокими резными балясинами, увитыми осенней красно-коричневой пестротой дикого винограда.

Медленно прозвучал первый строгий удар, словно напряг всё окрест. Как тетива натянулась... Женя машинально оглянулся на этот широко раздавшийся, словно набухающий звук – точно человеческий громкий, властный оклик; вздохнул и зашагал по мокрой траве в сторону леса. Но ещё не дошёл и до первых деревьев – как враз исчез, будто в яму провалился: валом накрыл его, сочась навстречу, синеватый холодный осенний туман такой плотности, что всем лицом чувствовалось его скользкое прикосновение.

Час, другой и третий на звоннице время от времени бередил всё и вся окрест колокольный баритонный благовест; казалось, синеватое глухое марево тумана от этих звуков ещё долго потом зыбко колеблется, как река, потревоженная вдруг обвалившейся береговой глыбой...

На суровый звук колокола поначалу прибегали здешние жители, некоторые едва ли не всей улицей, но узнав, в чём дело, и постояв немного с сердечным интересом возле звонницы, неспешно расходились – с вдохновенной радостной приподнятостью, как такое нередко бывает со всяким человеком даже от его малой сопричастности чему-либо доброму, правильному.

– Может, хватит, батюшка?.. – наконец заметил бригадир и уважительно усмехнулся. – Под колокол оно, конечно, даже работается шибче, только наш парень-то, наверное, давно пришёл на место.

– Ещё, мужики, пару раз! – с воодушевлением проговорил отец Алексий, потирая руки, наладившиеся на такую славную работу. И только шагнул напоследок к звоннице с мокрыми от тумана блескучими колоколами и уныло провисшими сырыми верёвками, как из тумана пред ними объявился Женя.

– Явился, не запылился!.. – вскрикнул бригадир, чуть не выронив доску. – Ну, паря!.. Вона как закружила тебя левая-то нога!

Женя понуро отмахнулся, даже не взглянув в сторону бригадира: он выглядывал, где бы ему сесть. Сел как повалился; только тогда судорожно перевёл дыхание и поискал глазами священника. Отец Алексий сочувственно улыбнулся: – Неужто заблудился? Разве колокол тебе не помог? – Помог, батюшка, ещё как помог... – натужно вздохнул Женя и добавил взволнованно: – Он-то меня назад и привёл...

Отец Алексий наклонился к Жене, словно чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
– В общем, я вернулся, чтобы Вы меня крестили... Колокол ваш словно не хотел меня отпускать со всеми моими грехами. Вот и вернул безбожника назад, как магнитом притянул. Сам себе не верю...

– Тогда будем готовиться к обряду! – не раздумывая долго, вскрикнул молодцевато отец Алексий, резво взбежал на звонницу и снова ловко, радостно потянул язык колокола: – Во имя Отца, и Сына, и Святага Духа!..

Ухнул Благовест вдохновенно, на всю Вселенную. По туману словно зыбкая волна прошла...

Сергей Пылёв

Назад