И ВОЗЛОЖИЛИ ВСЮ НАДЕЖДУ СВОЮ НА КРЕСТ (с.14-№115, Игорь Маркин)

И ВОЗЛОЖИЛИ ВСЮ НАДЕЖДУ СВОЮ НА КРЕСТ

Знаменитые рыцарские крестовые походы прочно ассоциируются со средневековой Европой. Менестрели и трубадуры сложили о них множество героических баллад и легенд, а впоследствии в описаниях романистов походы эти были овеяны ореолом подвига и благородной романтики. На деле инициатором их выступил папа римский Урбан II, провозгласивший благородную цель: освобождение Гроба Господня из рук мусульман. В 1096 году начался первый крестовый поход европейцев на Восток, и итогом его стало падение Иерусалима.

Всего через пятнадцать лет после этой кампании западных крестоносцев, в 1111 году Православная Русь тоже совершила свой крестовый поход – он был направлен в степи у южных русских пределов, на половцев. Необычный для Руси поход начался 26 февраля, во второе воскресенье Великого Поста. Русские дружины собрались под стягами великого киевского князя Святополка, а также черниговских князей Давыда и Владимира с сыновьями. Вдохновителем похода стал Владимир Мономах, князь города Переяславля, где и назначался общий сбор. Русских воинов насчитывалось до тридцати тысяч человек – по тем временам грандиозное войско. Владимиру Мономаху было ве́домо, что половцы ранней весной воевать не любили, ведь наступавшая в конце марта распутица лишала половецкую степную конницу лёгкости, и она запросто могла увязнуть в тяжёлых снегах.

Но не только климатическими условиями руководствовался князь переяславский. Русское общество той эпохи – насквозь религиозное, христианское; иного миропонимания для наших предков в те времена не существовало. Когда русские дружины уже готовы были выйти из Переяславля, епископ и священники с пением вынесли большой крест, который водрузили неподалёку от городских ворот. И все до единого, уходящие в южную степь, проходя мимо креста, получали благословение епископа. Вместе с русскими ратями священники тоже отправились в поход, в течение которого, призывая Имя Господа нашего, вдохновляли православное воинство на ратные подвиги. Владимир Мономах велел духовенству ехать впереди полков, петь тропари и кондаки в честь Честнаго Креста Господня, а также канон Пресвятой Богородице. Подобного Русь ещё не знала.

В хмурый февральский день с церковным пением и колокольным звоном русские дружины тронулись в край неведомого дотоле полудня, чтобы «испить шеломами из великого Дона», – предвестие волшебной поэзии «Слова о полку Игореве» исподволь рождалось в сознании народа...

«Повесть временных лет» добавляет подробностей: «А в воскресенье, когда крест целуют, дошли до реки Голты. Тут подождали воинов, оттуда двинулись на реку Ворсклу и там на другой день, в среду, крест целовали и возложили всю надежду свою на крест... И оттуда перешли много рек, и пришли к Дону во вторник шестой недели поста».

Полки, не теряя боевого порядка – в степь идут! – двинулись на Шарукань, или город Шарукана, названный так по имени одного из знаменитых половецких ханов. Здесь уже путь был ве́дом лишь разведке. Под Шаруканью оказались в первых числах марта. Началась осада. Шаруканцы, обложенные со всех сторон, видя, что помощи ждать неоткуда, через пять дней вышли из ворот, поклонились русским князьям рыбой и вином – это означало капитуляцию. Переночевав во взятом городе, русские двинулись к половецкому городищу Сугров. Тот сдаться не пожелал – и русские Сугров сожгли.

Точные координаты Шаруканя и Сугрова до сих пор не установлены, но историки сходятся в том, что боевые действия проходили в современной Харьковской области. Впрочем, тайны местонахождения Сугрова остаются: город Семилуки Воронежской области в древности по-славянски назывался Огибень, в половецком же звучании – Усугров, или Сугров...

Поход продолжился – путь наших дружин лежал ещё далее в степное пограничье. К одному из прибрежий Дона подошли 23 марта. Назавтра произошёл первый здесь бой – короткий, но ожесточённый. Подоспевшие половцы выстроили свои лавы и первыми пошли в атаку. Как отмечает та же «Повесть...», «князья наши, возложив надежду свою на Бога, сказали: “Здесь смерть нам, так станем же крепко”. И прощались друг с другом и, возведя очи на небо, призывали Бога вышнего».

Бой тот остался за нами. Наутро, в канун Лазарева воскресения, «воздав хвалу Богу, проводили субботу», и русская рать продолжила поход, через два дня подойдя к реке Сальница.

Где протекала эта летописная река? Современный поиск очерчивает ареал, включающий в себя части Харьковской и Белгородской областей, примерно между Изюмом и Осколом. Со времён великого князя Святослава Храброго русские дружины никогда так далеко в степь не заходили...

День 27 марта пал на понедельник Страстной Недели. Стылая степь уже дышала весенними запахами. Утреннее солнце да река Сальница – вот и все свидетели начавшегося главного сражения. Половцы подтянули свои основные силы – и в великом множестве, «словно огромный лес», ринулись на русские полки. Имевшим заметное численное преимущество половцам удалось со всех сторон окружить русских. Это сколько же было половцев, если русское войско – тридцать тысяч? Завязалась битва, которую степь допрежь не знала. «Грохот стоял, подобно грому, и падали люди с обеих сторон». Наши стояли крепко и отбили несколько ожесточенных наскоков. А половцы волна за волной накатывали на русские ряды. Выдержим ли? Если нет, то отступать некуда: степь да степь – она на тысячи вёрст...

Согласно летописи, «и послал Господь Бог ангела на помощь русским князьям». В самый критический момент Владимир Мономах оставил переяславский полк «правой руки» на сына Ярополка, сам же повёл в бой объединённую отборную конницу князей-участников похода. Тяжёлая кавалерия с ходу врубилась в половецкие отряды и принялась разъединять их. Вдохновлённые таким напором, перешли в атаку черниговцы князей Владимира и Давыда. Мощный русский удар и таявшие снега роковым образом сказались на степняках: их конница утратила своё главное преимущество – возможность быстрого манёвра. Половцы не выдержали ярости схватки и побежали к Сальницкому броду. Побеждённых преследовали и нещадно избивали. На поле боя полегло около десяти тысяч степняков, остальные бросали оружие и молили о пощаде.

Невидимого ангела, истреблявшего половцев, видели многие, причём с обеих сторон. Когда после русской победы пленников спросили, как так вышло, что вас намного больше, но вы – разбиты, то пленные отвечали: «Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в оружии светлом и, страшные, помогали вам?».
Сальницкая битва увенчала грандиозный поход, победа в котором русских над половцами стала самой значимой за все времена их противостояния. Впоследствии половцы всего раз подступали к границам Руси, но замирились с грозным для них Владимиром Мономахом, а вскоре десятки тысяч степняков с ханом Атраком ушли на службу к грузинскому царю Давиду Строителю. Кроме того, Сальницкая победа стала едва ли не первым толчком к осознанию русскими князьями, что сила Руси – в единстве. И эта идея хранила древнерусское пространство в цельности и общности.

Конечно, у русского и у западных крестовых походов некая взаимосвязь имеется. На Руси знали о походе европейских крестоносцев не понаслышке. Один из сподвижников Мономаха игумен Даниил во времена первого крестового похода находился в Иерусалиме и оставил о том записи. К тому же одним из тех крестоносцев был граф Гуго – сын королевы Франции Анны Ярославны, внук Ярослава Мудрого и двоюродный брат Владимира Мономаха. На Западе тоже были осведомлены об успешном русском походе в степь. Весть о нём через Польшу и Чехию дошла до Византии и Рима. В ту пору европейскими правителями русские князья воспринимались как защитники христианства от неверных, и успешный поход на половцев знаменовал победу христиан.

И всё же различий у этих походов куда больше, нежели аналогий. В первую очередь, в самой идее. Идея западных крестоносцев – освобождение Святой Земли от мусульман. Средневековое общество на Западе тоже было религиозно, и многие участники крестовых походов – от рыцарей до крестьян-носильщиков – свято верили, что идут освобождать Гроб Господень. Но при этом все западноевропейские крестовые походы осуществлялись на Восток, в дальние чужие земли. И все без исключения они сопровождались грабежом и насилием, ибо в этом ключ западной идеологии: захват земель и ресурсов, покорение других народов и собственное усиление с помощью новых богатств – всё это утверждалось как выход из тех или иных общественных обстоятельств и обещало облегчение таким образом условий собственной тяжёлой жизни.

Идея русского крестового похода совсем в ином: потребовалось укрощение половецкой агрессии, купирование опасности набегов, которая реально существовала возле юго-восточных границ Руси. Не покорение дальних стран, но – ограда своего Отечества, защита его приграничья. На Западе (да вслед за тем некоторые исследователи и у нас) преподносят русский крестовый поход как некое вспомогательное явление общей европейской тенденции борьбы с мусульманами. Однако обратим внимание вот на что: только Запад называл половцев «неверными». Для Руси половцы – просто «иноплеменники», не более того, то есть представители иного рода-племени. По одной из версий слово «половец» происходит от русского «поло́ва», то есть обличьем эти люди были «светло-жёлтые» (как полова). Так беспокойных соседей Руси прозвали как бы не за цвет волос, и не факт, что они вели кочевой образ жизни в его классическом понимании. В конце концов, у них имелись города, те же Сугров и Шарукань. Возможно, это были зимники, то есть города сезонные.

Вообще с понятием «кочевник» в наших местах, где граница являлась «плавающей», далеко не всё однозначно. Вспомним пушкинскую «Песнь о Вещем Олеге». Отмстить неразумным хазарам (а северная граница их расселения проходила по белгородчине) Олег собирался, обрекая на меч и пожары их пашни и нивы. Откуда у хазар-кочевников пашни и нивы? Да, у половцев правит хан, но и былинный князь Красно Солнышко, он же исторический святой Владимир Равноапостольный, в иностранных хрониках порой фигурирует как «каган Руси». Это же не означает, что Православная Русь – каганат.

Русский крестовый поход 1111 года не подавлял иную веру (к слову, о вере половцев мало что известно), не принижал «неверных», но со Христовым Именем и со знаменем Христа защищал свой народ от «иноплеменников». И никакой пристяжной для захватнических «подвигов» западных крестоносцев-завоевателей не являлся.

Агрессия Запада, составляющей частью которой явились и крестовые походы, длилась не одно столетие. Александр Невский разгромил тевтонов-крестоносцев, а, как известно, в рядах их боевого клина-«свиньи» шли баварцы, швабы, датчане, англосаксы, франки и многие, многие ещё – фактически, это был средневековый вариант НАТО. Продолжается западная агрессия и по сей день. Но нет сомнения: и для современных «крестоносцев» на Руси найдётся своё бездонное Чудское озеро...

Игорь Маркин