Рубрики

Архив новостей

РУССКАЯ ТРОЯ (с.10 № 116, Игорь Маркин)

09.10.2024

РУССКАЯ ТРОЯ

На карте нашей Родины есть немало мест, где история накрепко сплела времена и события, явившие грядущим поколениям пример для подражания. Одно из них – Малахов курган в Севастополе, известность которого шагнула далеко за пределы России и осталась в веках.

В июне 1855 года, героически обороняя Севастополь во время Крымской войны, русские войска на Малаховом кургане отразили мощнейший штурм английских, французских и турецких войск.

Малаховым народ прозвал курган по фамилии своего земляка – моряка-черноморца Михаила Михайловича Малахова, который, совершая обязательные ежедневные прогулки, всегда поднимался на эту вершину. Кстати, два его сына, тоже моряки, Илья и Афанасий, участвовали в обороне Севастополя. Илья остался в живых, Афанасий пал смертью храбрых.

К июню 1855 года минул почти год, как враг подступил к Севастополю и осадил город. Казалось, после девяти месяцев бомбардировок взять его не составит труда. Да не тут-то было.

Ещё с началом осады Севастополя на Малаховом кургане был возведён главный бастион Корабельной стороны, впоследствии названный Корниловским, а в обиходе – Каменной башней. Артиллерийски оснащён он был разношерстно, вплоть до старинных корабельных пушек и столетних по возрасту «единорогов». Внутрь кургана от бастиона вела галерея для проведения подземно-минных работ.

Именно на Каменную башню в первую очередь нацелился враг, ведь с взятием бастиона весь Малахов курган оказывался в руках интервентов.

Накануне общего штурма союзники открыли очередную бомбардировку города и после методичного суточного обстрела просигналили атаку. Чуть свет 6 (18) июня громада французов и англичан численностью около тринадцати с половиной тысяч человек бросилась на Малахов курган. В рядах штурмующих оказались лучшие батальоны свирепых зуавов – головорезов, состоявших, в основном, из солдат французских африканских колоний. Генерал Юферов, командовавший в этот день на Корниловском бастионе, встретил врага убийственным картечным огнём.

В то же время французская дивизия генерала Мейрана атаковала второй бастион и куртину, соединяющие их с Малаховым курганом. Невзирая на картечный огонь русских, неприятель прорвался ко рву бастиона. Началась рукопашная, в ход пошли штыки и ножи... Батальоны Суздальского и Якутского полков стояли насмерть и не отошли ни на шаг. Французы подтянули резервы и ещё несколько раз бросались в атаку. Завязалась отчаянная схватка, о которой очевидец вспоминает: «Вопли попавших в волчьи ямы, стоны умирающих, проклятия раненых, крик и ругательства сражающихся, оглушительный треск оружия – всё смешалось в один ужасный, невыразимый рёв»... Прорвавшихся ко рву французов солдаты Селенгинского и Якутского полков встретили градом камней. Под несмолкаемый грохот орудий, дробь барабанов, сигналы труб и командные крики офицеров кипел жаркий бой за бастион, прозванный «адом».

Справа в штурмующих палили батареи Малахова кургана, слева – третий бастион и выдвинутая вперёд от него батарея полковника Будищева. Русские солдаты и матросы отразили все атаки, неприятель понёс большие потери. Тогда французы с удвоенной силой перекинулись к батарее Жерве, в случае взятия которой враг обходил Малахов курган с тыла. Уже сильно поредевший Полтавский полк защищал подступ к батарее и прямо в лоб бил ружейным огнём.

По горе трупов, давя своих же раненых, зуавы ворвались в батарею Жерве, русских кого перекололи, кого отбросили. Вслед за чёрными «сорви-головами» в прорыв бросились остальные. Отряд полковника Гарнье, заняв батарею Жерве, проник на Корабельную сторону – в предместье Севастополя. Часть домов этой стороны уже находилась в полуразрушенном состоянии. Французы засели в развалинах и поражали русских убийственным огнём.

Но не пробил ещё последний час Севастополя. Трезво оценивая ситуацию, Гарнье отправил одного за другим четырёх гонцов к генералу Отмару, требуя подкрепления – иначе, писал в записке полковник, «я скоро буду раздавлен». Трое гонцов погибли, четвёртый русских пуль избежал.

К батарее Жерве прискакал «отец солдатам» генерал Степан Александрович Хрулёв и остановил отступающих полтавцев, крикнув, что им на помощь идёт дивизия. Воодушевлённые при виде обожаемого ими Хрулёва, бойцы повернули против врага. На самом деле рядом не то что дивизии – вообще не было наших войск. Хрулёв издалека увидел возвращавшуюся с окопных работ роту Севского полка. В ней было всего сто тридцать человек под командой штабс-капитана Островского. Вот и вся «дивизия»...

Степан Александрович прокричал: – Благодетели мои, вперёд!
И первым бросился на врага. Севцы побросали лопаты, кинулись за своим генералом и без единого выстрела ударили в штыки. Не выпуская сабли из рук, геройски пал штабс-капитан Островский. После боя в рядах севцев осталось тридцать три человека. Остальные шагнули в бессмертие.

В этот момент четвёртый гонец добрался до генерала Отмара, но поздно – наша взяла! Было только семь часов утра.

Вражеский штурм был отбит на всех позициях, союзники откатились назад, потеряв под десять тысяч убитых и тяжелораненых, среди них генералов Мейрана, Брюне и Джона Кэмпбелла. Да и русским победа досталась не дёшево: из строя выбыло до пяти с половиной тысяч, в том числе около ста офицеров. Погиб командующий бастионом каперанг Н.Ф. Юрковский, его место занял Ф.С. Керн – родственник Анны Керн, той самой музы великого Пушкина... Русские полки, отразившие штурм Севастополя, покрыли себя неувядаемой славой.

По определению известного учёного, академика Е.В. Тарле, «русские матросы и солдаты в день победы 6 (18) июня и затем в течение всего противостояния превосходили самих себя, они, казалось, утратили всякое представление об опасности». Вторит историку и знаменитый русский хирург Николай Иванович Пирогов, говоря, что раненый солдат, вынужденный отправиться в лазарет, «горюет не о потерянной руке или ноге, а скорбит душой о том, что не может остаться в рядах своих товарищей».
Враг тоже оставил многочисленные воспоминания о севастопольской осаде. Все они наполнены разными оттенками и чувствами. Участник Крымской войны, священник Уикенден пренебрежительно называл нас московитами – и это в середине XIX столетия, боевой генерал Уиндгэм после битвы за Малахов курган отметил стойкость и хорошую подготовку русского солдата, а французский офицер Вимпфен признался в уважении к русским.

Впоследствии Севастополь всё же был взят в плотное кольцо. По свидетельству очевидцев, весь август по городу почти непрерывно вёлся огонь из восьмисот орудий. Севастополь и Малахов курган превратились в груду развалин, поднять которые в условиях постоянной бомбардировки стало невозможно.

В начале сентября после мощной артподготовки союзники бросились на приступ руин бастионов Малахова кургана – и всё равно русские сражались до последнего. Одним из немногих выживших защитников Каменной башни на Малаховом кургане, найденных французами среди трупов, оказался тяжелораненый Василий Иванович Колчак – отец будущего Верховного правителя России Александра Колчака.

С военной точки зрения дальнейшая оборона Севастополя оказалась бессмысленна. За ночь наши войска перебрались на северную сторону. Город был зажжён, пороховые погреба взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, затоплены.

Историк М.А. Рахматуллин писал: «Крымская война оказала огромное влияние на исторические судьбы России. В момент опасности на защиту страны поднялся народ, который отстаивал родную землю от вторжения иноземных захватчиков. Русские солдаты и матросы в ходе войны показали удивительное мужество, самоотверженность и героизм, особенно полно проявившиеся при обороне Севастополя». Верно воспетая писателями отчаянная храбрость матроса Петра Кошки – не исключение, но обыденность.

В истории Малахова кургана было и будет много героических, горьких и грозных, но, безусловно, славных событий. Это и гибель руководителей севастопольской обороны вице-адмирала В.А. Корнилова и адмирала П.С. Нахимова, для которого 28 июня, в канун праздника святых апостолов Петра и Павла, курган стал личной Голгофой. В тот день Нахимов прибыл на Корниловский бастион. После молебна перед иконой, присланной императрицей Александрой Фёдоровной, обходя позиции в мундире с золотыми пуговицами, которые служили отличной мишенью, Павел Степанович получил пулю в висок.

Это и Великая Отечественная, когда Малахов курган вновь стал во весь свой величественный рост, каменной грудью преградив путь врагу.

И всё же дата 18 июня 1855 года – особенная. Именно в тот день был отражён первый массовый штурм русского города Севастополя. В который раз Россия встала на пути мирового господства Запада, ведь в Крымской войне наша страна вновь в одиночку вышла против целой коалиции – на сей раз Великобритании, Франции, Сардинии и Турции. Крупнейшие мировые империи снова попытались «огнём и мечом» установить своё доминирование в Европе, в нужных им интересах переделить сферы влияния на Балканах, Кавказе, Ближнем Востоке и в Малой Азии. Не напоминают ли что эти события? Но в очередной же раз на пути их замыслов встала Россия. Мы это помним. И не забудем. А кто забыл – напомним.

Назад